Солдаты живут - Страница 109

109

Возглас Суврина напугал и Мургена. Я тоже решил, что он перегибает палку.

– Она «оболочка» не в том смысле, в каком ты это понимаешь, – сказал Мурген.

Интересно, а как Суврин мог понимать это иначе?

Концепция монстра, способного похитить подобным способом чью-то личность, особенно гротескна. Мне довелось увидеть немало странного и даже уродливого. Призрачные друзья Тобо – лишь последние в этом списке. Но оболочки – единственный ужас, который кажется слишком кошмарным, чтобы быть правдой.

Подобно самим богам, надежных свидетелей их существования не имелось. Сегодня мы говорим о древних мифах. И Суврин сослался на один из наиболее непонятных.

– Ты уж поверь, Суврин, – сказал я, – если бы «оболочки» существовали реально, то можешь не сомневаться, что Хозяева Теней их отыскали бы и использовали. Представляешь, какое из них получилось бы оружие, а?

– Пожалуй, – неохотно признал Суврин.

– Все это замечательно, – буркнула Дрема. – Но время для страшных сказочек кончилось, ребята. А теперь пусть Мурген договорит. Он ведь когда-нибудь договорит? Потому что я хочу вернуться к тому, ради чего мы сегодня собрались. – Она погрозила пальцем. – И попробуй только выдать новую идиотскую шуточку, Лебедь.

Лебедь поморщился. Его оружие уже было готово выстрелить, а мишени не оказалось. Потом он ухмыльнулся. Время еще настанет.

– Итак, Мурген?..

– Я уже почти закончил. По словам Баладитая, почти все основные идеи обеих мифологий согласуются. Однако в них ей приписывается больше черт богини смерти. Например, всегда упоминается, что она живет на кладбище.

– Но ведь она и здесь живет на кладбище? – спросил я. – Когда Дрема, Госпожа и особенно ты описывали свои ночные кошмары, то помните, как вы говорили о месте со множеством костей? Это могло быть гуннитское кладбище.

Гунниты сжигают своих покойников, очищая их перед тем, как их души выстроятся в очередь за новым предназначением в следующей жизни. Но жара огня никогда не хватает, чтобы поглотить самые крупные кости. Если погребальная площадка расположена возле крупной реки, то останки обычно сбрасывают в воду. Но множество их расположено вдали от крупных рек. А бывает, и там, где не хватает дров. И некоторые семьи не могут накопить достаточно денег, чтобы купить дрова, даже когда они есть.

И растут холмы из костей.

Такие места редко посещает кто-либо, кроме жрецов. Эти люди в желтых одеяниях поклоняются Маджаяме, но постоянно ходят настороже, потому что Кина и ее шайка демонов живут, как многие полагают, как раз под горами костей. Пусть даже Кина, как всем известно, прикована цепями под Сияющей равниной до наступления Года Черепов.

– Сейчас у меня много времени для размышлений, – сказал я. – И одна из тем, занимавших мои мысли, – почему существует так много различающихся мифов о Кине. И я, кажется, понял причину.

Мое эго раздувалось от тщеславия. Даже Дрема заинтересовалась – несмотря на свой характер. Моя жена – возможно, менее очарованная, велела: «Так говори», – причем ее тон подразумевал, что ей прекрасно известно, что меня уже не остановить.

– В те дни Отряд был на службе у…

– Костоправ!

– Извиняюсь. Просто хотел проверить, слушаете ли вы. К разгадке меня подтолкнул тот факт, что единой гуннитской доктрины не существует. Да и особой иерархии среди гуннитских жрецов тоже, только местная. Нет центрального арбитра, разделяющего приемлемые и неприемлемые догмы. Кина не одинока в том, что является субъектом сотен конфликтующих мифов. Таких богов целый пантеон. Выберите любого. Путешествуя от деревни к деревне, вы увидите, что он носит различные имена, участвует в различных мифах, его путают с другими богами и так далее. А мы видим разницу, потому что мы путешественники. Но ведь до самых войн Хозяев Теней почти никто в этих краях не путешествовал. Поколение за поколением, столетие за столетием люди рождались, жили и умирали на одних и тех же нескольких квадратных милях. По стране перемещались лишь немногочисленные торговцы украшениями и шайки душил. А они идеи не переносят. Поэтому каждый миф постепенно мутировал в соответствии с местными особенностями и предрассудками. А сейчас сперва Хозяева Теней, а следом и мы очутились в центре всего этого…

Мы? Я быстро огляделся и увидел лишь троих, кто вырос не на этом конце света. На мгновение я ощутил себя древним ископаемым, которому здесь нет места, и вспомнил старинное стихотворение, где говорилось примерно так: «Солдаты живут. И гадают, почему». В том смысле, почему именно я из всех тех, кто маршировал с Отрядом в годы моей молодости, все еще жив и трепыхаюсь? Ведь я заслуживал этого ничуть не больше, чем любой из них. А может, и меньше.

Когда размышляешь об этом, всегда испытываешь вину. И слегка радуешься, что не повезло кому-то другому, а не тебе.

– Вот в чем суть. Мы путешественники. Вот почему нам все кажется чужим и противоречивым. Откуда бы мы ни были родом, здесь мы почти все чужаки. Даже если принадлежим к религиозному большинству. – Я огляделся: судя по всему, и гуннитов среди моих слушателей почти нет. – Короче, это я и хотел сказать.

– Вот и хорошо, – подхватила Дрема. – А теперь вернемся к практическим проблемам. Что будем делать с Дщерью Ночи и этим лже-Гоблином?

– А ведь он фактически и есть «оболочка», – заметил Суврин. – Кина надела его на себя, как одежду. – Суврин сегодня явно мог думать только об этом.

– Дщерь Ночи! – рявкнула Дрема. – Я хочу говорить о Дщери Ночи! А не о Кине. Не об «оболочках». Не о старых колдунах-Ворошках, не о старых библиотекарях или еще о чем угодно. И еще, Госпожа… Если ты действительно не хочешь, чтобы девушку убили, тогда придумай, как ее обезвредить. И пусть твоя идея окажется более удачной, чем идея об ее устранении. Потому что только ты из всех нас позволяешь чувствам влиять на решения.

109