Солдаты живут - Страница 173

173

Предположив, что я, возможно, и не блефую, он задумался.

– Ты можешь начать новую войну.

– Это ты можешь.

– Он пытался меня убить.

– Такое не повторится, – пообещала Шукрат. – Я собираюсь серьезно поговорить с Тобо. И после нашего разговора он навсегда перестанет совершать глупости. – Она абсолютно в этом не сомневалась. И говорила таким тоном, что я понял: Тобо ждет сюрприз.

– Честно скажу: меня нисколько не волнует, начнется между нами новая война или нет. Не переживай, – сказал я. – Меня к этой жизни мало что привязывает. И я могу сжечь Таглиос дотла без малейшего сожаления. В отличие от некоторых, я не люблю этот город. Он не сделал ничего, чтобы добиться моей любви.

– Если он тебя убьет, оберегать Радишу будет некому, – добавила Аркана.

Радиша стала регентом наперекор традициям, потому что Аридата Сингх настоял. Твердо. А спорить с верховным главнокомандующим не желал никто. Даже в провинциях сопротивление новому порядку слабело – создавалось впечатление, что никому не хотелось ввязываться в драку из-за разных там традиций, когда во всем остальном дела шли настолько хорошо.

За благополучие Радиши Аркана не дала бы и ломаного гроша. Ей просто хотелось, чтобы Аридата остался в живых после этого маленького приключения.

– Просто скажи, где сейчас Тобо, – попросил я. – А мы с Шукрат его освободим. – Я очень медленно и осторожно наклонил нос леталки к земле. Как раз в этот момент в облаках образовался просвет, и просочившийся в него лунный свет отразился от речной глади. Я давно знал, что Аридата боится высоты, когда ясно видит, какое расстояние отделяет его от земли. А страх высоты – это чувство, не подвластное контролю разума.

Мы высадили его на северном берегу реки. Аркана осталась с ним. Любопытно, хватит ли у нее храбрости намекнуть на свой интерес к красавцу Аридате?

140. Таглиос. Операция на мозге

Прежде чем Тобо сможет помочь мне с моими женщинами, мне и лучшим целителям и хирургам из числа Детей Смерти предстояло помочь ему и исцелить его разбитую голову. Таглиосские тюремщики и пальцем ради него не шевельнули. Тобо уже прошел две трети пути к одинокой могилке.

В Отряде и при нем больше не осталось нюень бао. Горстка тех, кто добрался вместе с нами до Таглиоса, очень скоро смылась в свои родные болота.

Тобо требовалась искусная операция по извлечению из мозга более десятка острых осколков костей. Большую часть работы я выполнил сам, а то, чего я не смог сделать своей покалеченной рукой, сделали за меня мои коллеги-хирурги. Операция затянулась на двенадцать часов. И все это время при мне неотлучно находилась Шукрат. Иногда мне казалось, что через мое плечо заглядывает дух его покойной матери.

Я свалился через несколько секунд после окончания операции, полностью исчерпав все физические и душевные силы. Кто-то сжалился надо мной и уложил в постель.

141. Таглиос. Дела семенные

Наверное, был уже день. Стоял сезон дождей, и раскаты грома сотрясали старые казармы серых. Шум ливня пожирал почти все прочие звуки. Стало холодно. Когда дождь прекратится, жара вернется. А воздух станет таким влажным, что можно будет готовить овощи на пару.

Постепенно ветер усилился настолько, что стены казарм заходили ходуном. Посыпался град. Крупный. Скоро на улицах будет полно ребятишек, собирающих ледяной урожай. Некоторых наверняка ранит крупными градинами. Такое часто случается.

Вошла Шукрат. Вид у нее был не очень радостный. Следом шла Сурувайя с едой и питьем.

– Как дела? – спросил я. – Инфекция? Шукрат на секунду замялась.

– О нет. У Тобо все в порядке. Недавно он даже пришел в себя на минуту.

Ясно. Я и без слов понял, в чем проблема. Я вскочил так быстро, что едва не упал.

– Спокойно! – рявкнула Шукрат. – Спешка до добра не доведет. – И, желая меня успокоить, добавила:

– Ты никому не сможешь помочь, если не возьмешь себя в руки.

Она была права. Старик вроде меня, да еще с такой профессией, за всю свою жизнь не раз имел возможность убедиться в справедливости этих слов. С ума может свести не только страх, но и сильное волнение. И, отдаваясь чувствам, мы совершаем глупости. А потом вынуждены расхлебывать эту кашу до конца дней своих.

Я несколько раз глубоко вздохнул и выпил холодной воды. А потом сказал себе, что меня не выбьют из колеи даже наихудшие известия, потому что всю жизнь я имел дело, именно с такими.

– Веди, – велел я Шукрат. Солдаты живут. А плохие известия – часть жизни.

* * *

У Госпожи и Бубу я застал Аркану и белую ворону. Мимо меня прошмыгнула Сурувайя и выскользнула за дверь, пробормотав на ходу слова благодарности за то, что я избавил ее сына от худших последствий совершенной им глупости.

Физически я тоже чувствовал себя паршиво. И, идя сюда, был вынужден опираться на трость.

Обе мои женщины неподвижно лежали на спине, и я не сразу понял, у кого из них наступил кризис. По полочке над кроватью Госпожи взад и вперед расхаживала ворона. Уставшая Аркана скорчилась на стуле возле моей дочери.

Сначала я подошел к жене.

Госпожа дышала. Еле-еле. И каждый судорожный вздох давался ей с огромным трудом. Я застонал.

– Я мог бы сделать ей надрез на горле, – пробормотал я. Такая операция могла бы спасти ей жизнь – но нанесла бы ощутимый ущерб ее женскому самолюбию. Ибо следы выглядят весьма непривлекательно.

Потом я повернулся к девушке – и почувствовал облегчение. И стыд, оттого что облегчение было очень большим.

Солдаты живут.

Бубу скончалась. Только что.

173